Отзыв на дораму He, Who is Beautiful

Внимание спойлеры!

Хождение по мукам, или как олень тюленя подцепил. 

Старшая школа Точиги Ниши. Весна, последний, выпускной класс. Культовое для японцев время, последний крик исчезающей юности, время, когда по всем канонам должно произойти чудо. Иначе жизнь прожита зря. И чудо происходит. С опозданием, весь облепленный лепестками сакуры, подобно шторму, выметающему всё на своём пути, в жизнь Хиры Кадзунари и его одноклассников врывается Киёй Со. 

Киёй Со — Инь, полусвет, тайна, вода, третий старший аркан, Терпсихора.

Хира Кадзунари — Ян, денница, пустыня, откровенность, испепеляющая ярость божья, пятый старший аркан. 

В этой истории штормит всех — Хиру Кадзунари, Киёя Со и всё их окружение, стоит этим двоим взаимодействовать открыто. Отдельно штормит зрителя — через экран. Есть подозрения, что оператора, режиссера и монтажёра штормило не меньше. Особенные благодарности последнему, чьи профессиональные навыки так умело водят за нос, что в тщетных попытках разобраться кто именно олень, а кто — тюлень, редкий зритель внезапно осознаёт, что единственный олень тут — он сам. 

А двое ведут одному Богу только им известную игру, периодически меняясь ролями.  

Счёт открывает Со. Раздосадованный скучной болтовней одноклассников, он с чуть большим энтузиазмом кидает школьную форму в корзину, легко задев при этом Кадзунари. Жест-обманка, опирающееся на неосознанном желании привлечь к себе внимание последнего. Так первоклашки иногда дергают за косички понравившуюся девочку. Местная шайка оборотней, чей коэффициент EQ в общей сумме равен 4-м, толкует этот жест по-своему, приняв его как молчаливый сигнал на разрешение издевательств. Где-то между небом и землей, на школьных шкафчиках Кадзунари находит спящего ангела.  В очи светит абсолютная красота, хочется разглядывать, но тут Киёй открывает глаза, внезапно облизывая губы, меняя категорию видео на софт -порн, заставляя переживать за всех несовершеннолетних очевидцев, включая Хи.

Слышь, ты чё в школе творишь, недо-знаменитость, и вообще, не многовато ли фансервиса для одного Кадзунари? Кто бы мог подумать, что подобные мероприятия для онлифана зачастят в расписании Со, будь то обливание холодной водой на школьном дворе, или зажигания фейерверков в поместье семьи Хира.

Заикающееся аригато, низкий поклон. 

«Спасибо, что спас меня, благодаря тебе мои дни проходят мирно».

Ни при первом, ни при повторном просмотре не замечаешь, как сильно западают в душу Со слова Хи. Мне понадобилось пять кругов ада, чтобы заметить, с каким вниманием он ловит каждый звук. 

Кадзунари знает, что мир круглый, но думает, что это пирамида. Он давно определил свою нишу — дно, и его всё устраивает. На дне уютно, со дна не сбросят. Со точно знает, что мир пирамида, но очень надеется, что он круглый. Он изо всех сил стремится вверх, поэтому ему непонятны стремления Хи стать невидимым. Отчасти из-за этого, отчасти чтоб скрыть смущение, он удаляется, напоследок бросив: «да ты больной». Естественно, по закону жанра, в скором времени судьба опять сталкивает героев. Оба ответственны за лабораторию. Королевская свита поднимает ор, ни на секунды не желая расставаться с королём. Камера медленно приближается, размыто показывая, как на заднем плане Киёй Со тихо офигевает от такого поворота событий, бросая мимолётные взгляды на Хи.

На самом деле впечатления от первой серии настолько кимои, что не видишь смысла продолжить просмотр. Этот приторный опенинг, вездесущие лепестки сакуры, набивший оскомину типаж вечный изгой/грубый красавчик. Да гг в сто раз красивее этого красавца, кто за каст отвечал? Но так как и цель просмотра чисто поржать, выкинутые на ветер 24 минуты из жизни не считаются такой уж жертвой.  Можно повторить. И вроде есть пара неплохих моментов, финальная сцена, неожиданно добротный эндинг, сцена с порядковым номером на руке... и ещё что-то... неуловимое, в герое Рику. 

Это потом, когда начнет ломать, когда вернешься пересмотреть чтобы сложить пазл, заметишь насколько ловко выстроена западня. Всё четко на своих местах, всё осмысленно, каждый наклон головы, каждый взмах руки. 

Так, если есть шанс, беги с первой серии зритель, потому что съемочная команда держит тебя за муху, опутывая тончайшей паутиной. Дальше ты только увязнешь, выбора тут нет.  

Ситуацию начинает спасать Киёй, который показывает поразительное здравомыслие. Разочарование в дружбе. Ключевым моментом становятся слова Широты, что прозвище Кадзунари — Хи-кун, издевательское. Из уст Киёя ни разу не услышишь Хи-кун. Он вообще не произносит его имя. Более того, остро реагирует, когда другие так говорят. Не особо богатый Киёй Со, всю весну кормит компашку шакалов, платя за них, постепенно меняя ранг Кадзунари из мальчика на побегушках, в эдакого младшего сотоварища, по сути близкого к «менеджеру». Мало да помалу, отдаляясь от «друзей», в окружении которых он теперь постоянно в телефоне, один на один с Хи, он ни разу этот телефон не достаёт. 

Вся дорама соткана из тонких моментов, которые сразу не подмечаешь. Каждый кадр со смыслом, каждый раскрывает персонажей по-новому. За такую тактичность многое прощаешь Со.

Тюлень любви завив усы, идет снимать с тебя трусы.

Страсть.

Тут всё пропитано страстью. Она выражается не только в сексуальном притяжении, она везде, воздух буквально напичкан ею. Когда Хи задыхается, глядя на фотографию Со, когда тяжело дышит в кафе, мечтая выпустить на волю свою темную сторону, когда он наконец обрушивает целый архетип Тени на головы одноклассников в попытке защитить Со.
Danger, high voltage! 
Бесконечно можно наблюдать за огнём, водой и как в основном избегающий конфликтов и ловко мимикрирующий под окружение Киёй Со слетает с катушек рядом с Хи.

Руки. Низкий поклон Юсэю. Я очень давно не встречал игры именно кистями рук. Стоит кому-либо сильно приставать к Хи, руки Со бездумно хватают виновника за шиворот. Эти руки то толкают Хи, то притягивают близко, то обнимают. Иногда манят, зовут игриво, а бывает безвольно опускаются как поломанные крылья, чтоб в следующую секунду воспрянуть, привлекая к себе лицо любимого.  Вполне закономерно, именно рука протягивается для поцелуя.
Режиссер часто  играет со зрителем, вгоняя в когнитивный диссонанс.

«Мой король, мой бог, хочу встать перед ним на колени», — верещит Хи-кун, которому очевидно никак покоя не дают лавры Мори Ранмару. 

80% своих гляделок Киёй Со смотрит на него снизу вверх, 17% прямо, на равном уровне. 3% оставим кресло качалке и непредвиденным обстоятельствам.  Ещё смешнее наблюдать за траекторией передвижения Ки. Незаметно для окружающих, он двигается и сидит так, чтобы Хи всегда был в поле зрения. У него настолько развито боковое зрение, что Лейкерс не раздумывая подписали б с ним контракт. 

That's me in the corner

That's me in the spotlight

Losing my religion

Trying to keep an eye on you

And I don't know if I can do it.
R.E.M. — Losing my religion

Эй, вы там точно в сценарии ничего не попутали? Задаешься вопросом, наблюдая как Киёй раз за разом безошибочно угадывает приближение Кадзунари. Он в него GPS встроил или по запаху опеделяет? С годами доходит до того, что вычисление происходит по звукам хлопка.  Кто тут чей сталкер? И кто чей Бог?  И если в школьные годы это можно хоть как-то объяснить, то ничем не прикроешь «Придёшь ты или нет, мне совершенно безразлично», произнесённое с чувством, с толком, с расстановкой. 

Будь я на месте Ёхея, незамедлительно дал бы увольнительную мистеру Со. Не за то, что при всех быканул на брата, нет, а за то, что так топорно скрывает свои эмоции. Никакого актёрского мастерства, ей-богу. 

Нереализованное сексуальное напряжение.

Венера в падении, посмеялись бы астрологи. Вздыхать на фотки божества — пожалуйста. Представлять его во всех мыслимых и немыслимых позах с другим — почему бы и нет?  (Мои сердечные приветы актеру Ирумы, походу только ему на съёмках и перепало). Тронуть божество самому?  Фу, аморальщина. Мы выше этого, у нас тут интеллектуальное сообщество видите ли.

Хочешь губы облизывай, хошь домой к нему прись, хочешь через годы глазками маняще стреляй, гиблое. Брось ты это дело, Киёй Со, тут ни привороты, ни отворты не помогут. 

Их магнетизм, особенно в паре, сшибает с ног всех за километр. От напряжения люди сходят с ума, и начинается лютая дичь. В попытках оттащить этих двоих друг от друга, (словно если они сойдутся, наступит апокалипсис) беснуются по полной все, особенно братья акробаты Кояма: один чуть копыта не откидывает, заболевает, второй вообще при всех заявляет, что Хи парень его брата (втф мужик, серьезно? Во второй раз в жизни парня видишь, чё вообще происходит)? Ничего удивительного. Этот «гнев, неизбежность, электричество, юность» в тандеме не впервые спонсируют массовый психоз. 

Как далеко не уплыви, тебя найдет тюлень любви.
  
Любовь.

Слишком большая роскошь для того, кто 24/7 на жестком самоконтроле, лишь бы  показать всем, кто тут первый парень в деревне на чиле, на раслабоне. У Киёя Со присутствует уникальная способность, за две минуты выстраивать автоматную очередь из кнутов и пряников. Недоверие ко всему миру превращает его в кота, что кусает и одновременно вылизывает раны. Задаешься вопросом, что же такого с тобой жизнь сотворила парень, что ты в семнадцать лет сам себе и палач и жертва?

И всё же, он любит. Любит своих тупых «друзей», с которыми мирится в конце, несмотря ни на что, любит Хи. Правда, не признается в этом даже самому себе. Потому что так безопаснее. Так можно любить Кадзунари хоть всю жизнь, главное не осознавать своих чувств.

«Мой». Слово-запрет, слово-табу. Это Хи-кун может смело орать «мой король», направо и налево. Киёй Со говорит: «Сталкер».

«Нравишься». Тоже нельзя. Заменяем на «Жуть/Отврат». Зато с какой интонацией… Солнце в Сахаре не сияет так ярко, как Киёй Со порой, со своим «отвратительно». Начинаешь подозревать Хи-куна в аутизме.

«Хочу отдать Киёю всего себя».

Киёй Со отдает ему свои редкие счастливые моменты, бережно завернув их в искренние улыбки, окрасив фейерверками, своё жаркое лето и красоту осени. Свою цветущую юность, руку, первый поцелуй.

«Будь то цветок, яд или нож, если от Киёя, у меня нет выбора кроме как принять».

Киёй Со безропотно принимает воду, когда просил имбирный эль, годами позже имбирный эль, когда просит воду, сталкерство, обожание, рукоблудство, защиту, бессердечность, тугодумство.

Любовь — чувство между двумя равными. Капля за каплей Киёй пытается достучаться до Хиры со своими нескончаемыми «не извиняйся…зови меня по имени…». 

Киёй Со — котэ, борьба, смирение, принятие, полуповороты головы, мимолётные взгляды, тонкость.

Хира Кадзунари — пёс, неизбежность, избегание, отрицание, панцирь, прямота, защита, уточнитель очевидного.

Смятое приглашение на спектакль. Кто знает, сколько Со ждал этого момента? Ради кого, он, тысячи раз сломленный, не вписавшийся в агенство, упорно шагает к своей детской мечте? Не ради Хи-куна ли? Чтоб ещё ярче сиять в его глазах. 

«А мне можно ещё раз прийти?», — любитель уточнять очевидное снова в деле. Как же ты всех нас заколебал, закатывает глаза Тони Старк зритель. Лишь только Со, мягок как никогда: «не спрашивай Меня всякий раз. Приходи, если Тебе того хочется и когда хочется». Смирение воистину любящего человека! Да что нам известно о кошачьей верности? 

Пускание пыли в глаза против наивных демонстраций независимости. Плохие манеры. Порочный круг.

Порой кажется, что вся дорама это нескончаемый круговорот пяти фраз. 

— Красивый. Извини.

— Сталкер. Жуть. Не извиняйся, это не твоя вина.

4 эпизода нам показывают, как Хи-кун, строя из себя великомученика, глотает сначала реальное, а к концу и вовсе бутафорское стекло, любезно предоставляемое Киёем. 4 эпизода нам не показывают, как Киёй идет по рассыпанному Хи стеклу, шаг за шагом, медленно, но верно, останавливаясь на передышки, но не отступая, сбиваясь в кровь, идет за ним, как дитё, очарованное дудкой Крысолова. 

Тем временем, Кадзунари с завидным упорством продолжает осаждать давно павшую крепость. Казалось бы… Врата  распахнуты настежь, заходи коль хочешь, грабь сколько влезет, устрой пир, сожги дотла, но нет, раз полная капитуляция не закреплена словесно, продолжаем осаду. Бессмысленно и беспощадно.

Эти двое обречены на вечные муки, пока не поймут, что они — единое целое. Бросишь нож в Хи-куна, он больно застрянет в горле Со. Тронь хоть пальцем Киёя, разрывается как спелый гранат сердце Хи.

Это льдина вся в крови, здесь погиб тюлень любви.

Отвержение.
Кадзунари постоянно отвергает Со. И дело не в том, что Хи-кун в силу своих личных (читай умственных) обстоятельств на корню пересекает любые эротические поползновения Со, фрустрируя этим парня, истинная трагедия заключается в обезличивании. Киёй Со Хи-куна не человек, в нём ничего человеческого, он всего лишь оболочка, чьи действия, мысли, поступки и мотивы упорно вытесняются, заменяясь ложными. Кадзунари наделяет их собственным, причудливым смыслом. И этим хулит своего бога пуще неверующего. 

«Киёй не терпит, когда кто-то мешает его планам, только поэтому Ёшиде досталось», — рассуждает он, когда Со хватает за грудки одноклассника, защищая его. 

«У него наверняка как всегда раздражённое лицо». А Киёй улыбается, дыша полной грудью на заднем сиденье, спиной к спине.

«Поцелуй из жалости». 

Как ты умудряешься постоянно смотреть на человека и не видеть его в упор, а, Хи-кун? 

Красивый. 

Поразительно, как легко можно втоптать в грязь человека, просто назвав его красивым.

У Киёя нет выдающихся талантов, за ним не бегут агенства, всего что есть, он добивается упорным трудом. В наличии из активов только красота. Мимолётная, далеко не уйдёшь. Сколько это будет длиться, пять, десять лет? Достаточно ли тебе этого Хи-кун? Будешь ли ты так же смотреть на него, когда увянет его красота? 

Что для тебя есть красота, в чём она заключается у Киёя, ты бы хоть понятней выражался?

«Храмом твоим стану, коленопреклонным монахом, да челом об пол, на услужение к себе возьми». Кадзунари так искренне верит в собственную ложь, что ему прощаешь. В силу юности. Более того, веришь сам.

«Крест ты мне, моя погибель, до первопения петуха от меня отречешься», — через года тянет его покинутый бог, только совсем другими словами: «Почему номер сменил?».

Волей иль невольно, Хи-кун первый предаёт Со, исчезнув из его поля зрения. Наплевав на истинный смысл сказанного «увидимся», он для себя, ещё до этих слов решил, что последний школьный день — последний. 

Так долго строить храм и сжечь за миг, лишь может тот, кто этот храм воздвиг.

Сплин - Храм

Приласкал, приручил, заставил верить, теперь так легко покидаешь. Безжалостно и без колебаний абортируя нерождённую любовь. И ведь рука не дрогнула. К чему тогда были твои громкие слова? Недолго тебя хватило Кадзунари Хира. Да ты хуже Маленького принца, оставившего свою Розу. 

Что творилось с Со, режиссер нам не показывает. До 5-ого эпизода по крайней мере. Плутал ли он изрядно выпивший, к дому Хи или так и застыл в своем гордом одиночестве? 

Я на свой лад сентиментален и скорее сделаю крюк в десять кварталов,
только бы не пройти под балконами дома, где я был счастлив.
Хулио Кортасар — Выигриши

Киёй Со — смятение, тоска, закрытый перелом, внутренне кровотечение. 

Хира Кадзунари — весь непонимание, четыре обезьяны, Рёгэн.

И совсем не видит, как его бездомный бог склонившись перед ним в немом отчаянии, просит с мольбой в глазах: «А человека во мне ты когда увидишь?».
  

Я хочу остановиться на этом моменте. Можно бесконечно  анализировать чувства и поступки этих двоих, но в итоге сам с ними бежишь по кругу, выматывая собственную душу. Абъюзят тут, только зрителя. Хочется прибить каждого по отдельности, и обоих вместе. Будут ли эти двое вместе, перешагнув свои страхи и честно глядя в глаза, или жизнь разведёт их окончательно, заставляя смотреть друг на друга украдкой? Осталась всего пара серий. Лишь бы не двойной суэсыд в лучших японских традициях.

А я умываю руки завершаю свою своё оленье повествование тюленьей песней.

Содомия!Гоморрия!

Пусть снег идёт в июне!

Тюлень любви ваши трусы

Вертел на бакулюме. 

Пара слов об актерах.

Хагивара Рику — Очень интересный типаж. От него ожидаешь многое, и он полностью удовлетворяет, великолепно передавая никчёмность, или безумие. Очень красив, аристократичен, честные глаза как залог успеха. Ставишь про себя плюс, следить за карьерой будешь определённо.

Яги Юсэй — какой-то пацан с нулевой фильмографией, а ясно, очередной с этих их k-поп j-поп групп. Ну ладно, думаешь, щас волосы завьют, глаза подведут, губы накрасят, блестками обольют, стандартный гримный набор, будет сидеть в кадре весь такой красивый, ничего не делать, так что перетерпеть можно. 

Камера, мотор! Не сразу, но постепенно, происходит какой до**анный мэджик, тебя самого трясет от Со Юсэя, веришь каждому взгляду, Рику подвинься-ка. 

Готовясь к рецензии, я посмотрел пре-дебютные видео Яги Юсэя. Не цепляет ничем. Совершенно. Обычный парень, да, приятный, да, в прошлом футболист, это видно по утяжеленной походке, сломанному носу. Тогда скажите мне, откуда такая манкость, грация в движениях, чёткая трансляция малейших эмоций персонажа? У него даже голос меняется. Если не это высшее актёрское мастерство, то я не знаю, что вообще зовётся мастерством. 

У этого парня либо блестящая актерская карьера впереди, либо он угаснет, отдав все силы единственному проекту, оставаясь навсегда красивым парнем.

Спасибо всей команде, что из очередной обычной истории сделали воистину восхитительную вещь.
Спасибо, что вонзили нож так глубоко, что я вспомнил то, о чем никогда и не забывал. Возможно, через месяц ощущения не будут такими, но пока рана открыта, и она кровоточит. А я все ещё  живой.