Отзыв на дораму Goblin

     Главную героиню с детства преследуют призраки. Не как в ужастиках, а просто поболтать, поделиться своими проблемами, попросить об услуге. Не только они, но и суеверные люди из плоти и крови зовут её «невестой Токкэби», и она привыкла к одиночеству. У главного героя, Токкэби, то есть демона с функциями исполнителя желаний и локального погодного катаклизма, под сердцем застрял зачарованный меч, и он не может решить эту проблему вот уже 900 лет. Как водится, избавление придёт к нему само, когда его совсем не ждёшь. И, паче чаяний, героиня не просто освободит его от надоевшего существования, наполненного тяжёлыми воспоминаниями и горьким сожалением, а подарит ему нечто гораздо большее. Притормозите: не только любовь.
     Правда, здесь о любви говорится много, и вслух, и образами. Но мне милее даже не главная линия развития отношений между Ким Шином и Чжи Ын Так, хотя она чиста и красива, и не драма, сквозь века связавшая королевскую чету времён Корё, а истории, вплетённые в контекст. Короткие зарисовки о дочери, которая боится, что мать застанет её комнату в привычном запустении и беспорядке; о маленьком мальчике, который, вслед за своим дедом, идёт в услужение к господину, чтобы беречь его всю жизнь; о псе-поводыре, терпеливо ожидающем своего слепого хозяина за дверью на тот свет…то, что мы называем заботой, долгом, преданностью всего на мгновение проступает в пламени гаснущей жизни, и этого достаточно, чтобы узнать в них любовь. И, похоже, это единственный багаж, который можно унести с собой из чайного магазинчика, что служит перевалочным пунктом на пути в лучший мир. Хозяин заведения, красавец в широкополой шляпе, предлагает напоследок выпить чаю. Предупреждает при этом, что напиток не сладкий, но расплата за отказ будет горше. Он знает, о чём говорит.

А его бледная кожа и кроваво-красные губы? И носит он только чёрное…Вид убийственно-шикарный… – Док Хва (или не он?)
     Линия жнецов – диковинка вроде шкатулки с секретом. Попытка изобразить работу перевозчиков через корейский приток Стикса как офисную рутину удалась вполне. Они жалуются на бюрократию, снимают жильё, покупают ботинки в обычных магазинах, чистят казённые шляпы в химчистках, смотрят дорамы, выпивают сплочённым коллективом после работы и никогда не видели своё начальство, хотя регулярно получают от него нагоняи. Через их кабинеты (интересно, все они выглядят как чайные?) смерть гуляет свободно, как сквозняк. У них ограниченные полномочия и способности, которые будто созданы для того, чтобы полномочия превышать. Поцелуй жнеца, например. Какой смысл напоминать кому-то о прошлой жизни, если только это не личная корысть или не часть божественной многоходовки? И почему таким приятным способом?
     Одному из героев предстоит, начав с небольших должностных махинаций, закончить потерей должности со всеми вытекающими за нарушение главного табу: обретение собственной памяти. Но если это не логичное завершение карьеры жнеца, то в чём забава? А она должна быть, потому что у Создателя, который тоже попал в кадр этой истории, чувство юмора есть, хоть и своеобразное.

Даже через 900 лет небеса всё ещё на твоей стороне, – упрекает бывший генерал бывшего императора
     Логично в разговоре о смерти вспомнить о Боге (как бы его не называли и с какой буквы ни писали). Токкэби и Жнецу повезло донести свои главные вопросы до самого адресата и получить ответ из первых рук. Любезный моему сердцу постмодернизм, когда герои встречают автора своих жестоких приключений в странном месте и в неожиданном обличье, обходится без предсказуемых штампов и плохих декораций. Это, по-моему, самый крутой момент дорамы. (Хорошо-хорошо, первых тринадцати серий.) Опять же: мы в XXI веке, всё уже написано, и многое прочитано; и если бы не мистический контекст, то быть бы этой сцене сухим диалогом, а может, монологом, и необязательно сухим, но без сюрреализма, без нотки сумасшествия, другими словами, без особых примет. В конце концов, иногда фэнтези бывает просто стильным, как капюшон Торина Оукеншильда.
     Не обошлось и без других штрихов постмодерна. Без предупреждения перевести разговор на серьёзные темы в плоскость иронии? А потом задним числом показать, как ирония замаскировала реальную опасность? Вызов принят. Почти классическая «Time to Say Goodbye» во время трюка с разрезанием автомобиля на полном ходу в замедленной съёмке? С лёгкостью! А давайте герои будут прямо и косвенно шутить по поводу дорам, но не а-ля «мы что, в дораме?» – это слишком просто. Как насчёт пошутить об актёрах, которые играют здесь же? Как насчёт пошутить об актёрах, которые смотрят, как они сами играют в фильме ужасов? Да на раз-два!

Наверняка, ты не понимаешь, но сейчас я смеюсь как ненормальный – говорит он ей после двух банок пива, и в осеннем городе распускаются цветы
     Здесь, безусловно, есть над чем посмеяться, но иногда это смех сквозь слёзы, иногда – ироническая усмешка, а порой – истерика на грани нервного срыва. Если развернуть оригами шуточек, можно прочесть изящные утверждения. Например о том, что настоящая дружба прорастает и на обожжённых скалах. О том, что настоящую любовь хранит не голова, а память сердца. Всё это написано на носовых платочках, что очень удобно, ведь сама история грустная. Как и все истории любви, потому что они, рано или поздно, заканчиваются одинаково. Потому что они просто – заканчиваются.
     Ын Так бесконечно жалко. Ей суждено пережить невосполнимую потерю, будучи такой молодой. Но в сказках, как и за их пределами установлено правило: чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать. У неё осталась любовь, достойная баллад, и впереди – жизнь, чтобы собрать засеянный урожай. Что она дала Ким Шину, кроме освобождения? Моя версия очень проста. Выполняя предназначение благонравной спутницы жизни, героиня, не всегда осознанно, сделала всё, чтобы помочь Токкэби спасти его бессмертную душу. А как иначе-то. Тяжела она, женская доля, что в Сеуле, что в Квебеке, что в Москве.